После смерти своего отца Дарья Павловна Кузьмина захотела переоформить на себя и своего сына квартиру по наследству. Однако нотариус сказал, что прежде следует произвести технический осмотр квартиры, и прибавил:
-Нужно убедиться, что у вас не было никаких перепланировок, а если таковые имелись, то их нужно узаконить.
-Я уверена, что не было, - сказала Дарья Павловна.
-И все равно нужно осмотреть. Это обычная процедура. Вы должны вызвать работника БТИ, а затем получить справку.
-Хорошо.
Работник БТИ посетил квартиру через две недели. Пожилой мужчина в голубой рубашке и темно-синих брюках, с брюшком, все тщательно осмотрел, нахмурил брови, причесал пятерней окладистую бороду и заявил, что перепланировка все же имела место быть.
-Взгляните на коридор, - он ткнул пальцем в лист бумаги, где был изображен план квартиры за 1975-й год, - здесь дверь в самой его середине, а у вас она – в конце и ведет в большую комнату. Это необходимо узаконить.
Дарья Павловна очень удивилась, а ее сын Андрей, учившийся на дневном отделении Литинститута, - рассмеялся.
-Вам нужна будет справка из ЖЭКа и Санопедстанции. Уведомьте их о перепланировке. А когда она была сделана?
-Я точно не знаю. Лет двадцать назад. Наверное, для удобства мой отец переставил эту дверь. Я еще здесь не жила.
-Понятно. В заявлении необходимо будет указать точную дату.
-И сколько примерно понадобится времени на оформление?
-В лучшем случае месяца три. Все это небыстро, понимаете?
-Господи, Боже мой! Как нелепо! – воскликнула Дарья Павловна со смешком и недоверием.
-Не я устанавливаю эти правила, - пожал плечами работник БТИ и ушел.
Три месяца растянулись на добрых восемь.
В результате справки все же были получены, и теперь следовало явиться в суд.
Перед дверью в кабинет мать и сын просидели целый час; в конце концов, их пригласили внутрь. Андрей посмотрел на добродушную женщину лет пятидесяти, сидевшую за столом, в очках и с башней рыжих волос на голове. Он никогда бы не догадался, что это судья, если бы не два деревянных стула, огромных и пустых, по обе стороны от нее. Третий, такой же по величине, занимала она сама.
В кабинете была еще женщина-секретарь, которая сидела слева, уныло уставившись в плоский компьютерный монитор.
Дарья Павловна и Андрей сели напротив судьи.
-Здравствуйте. Мне нужны ваши личные данные.
Мать встала и начала говорить. Потом последовала очередь Андрея, только он забыл подняться и говорил отсутствующим голосом; женщина улыбнулась, сняла очки и попросила его встать. (Если можно).
-Хорошо, - он тоже улыбнулся, подчинился и все повторил заново.
-Итак, в чем состоит суть дела?
Дарья Павловна объяснила, что вот такая нелепая ситуация – в квартире двадцать лет назад дверные косяки переместили; дверь теперь в конце коридора. Сказали, это нужно узаконить, а иначе наследство в распоряжение нельзя получить.
-Хорошо, так и сделаем. Согласны вы с тем, чтобы узаконить перепланировку?
-Да, - ответила Дарья Павловна.
-Спасибо, можете сесть. А вы, Кузьмин? Такие же у вас требования?
-А?.. Да, да… - ответил парень.
-Встаньте, пожалуйста, - судья опять улыбнулась, - вам трудно стоять?
Андрей прыснул, встал и мать чуть подтолкнула его в спину. Увидев, что судья уже подписывает бумаги, он не повторял своего согласия, и через несколько секунд сел опять.
Тем временем, вторая женщина, - та, что сидела за компьютером, - немного оживилась.
-М-м… Я уже слышала эту историю. И фамилия сходится. Кузьмин, да-да. Мне мой старший брат рассказывал о вашей перепланировке. Вы, наверное, помните его.
Андрей удивленно посмотрел на свою мать:
-Слушай, это, наверное, тот самый работник БТИ, который к нам приходил, - он перевел взгляд на женщину, - точно, он там работает? Ну что ж, мир тесен. По этому случаю передавайте ему привет.
-С радостью, но это невозможно…
Судья посмотрела на секретаря поверх очков, а та продолжала:
-Он умер две недели назад…
-Ах, господи, боже мой! – ужаснулась Дарья Павловна, - примите мои соболезнования.
-И мои тоже, - произнес Андрей, - а что с ним случилось? От чего он умер?
-У него был застарелый порок сердца. А выяснилось это только накануне смерти, представляете? Никто ничего не знал…
Когда они вышли на улицу, мать спросила:
-Ты сейчас куда? В журнал? – глаза ее были воспалены.
-Да, - ответил Андрей и попрощался. Он писал короткие рассказы и недавно решил попытать счастья и отвезти их в редакцию.
Когда он туда приехал и отдал рукописи, ему сказали, что читать будут долго: приближается лето, и все уходят в отпуска.
-Звоните в сентябре, - сказала заместитель главного редактора.
Андрей позвонил в редакцию через три месяца и спросил о своих рассказах.
-Позвоните еще через месяц. Читают. Потом будут рассматривать на редколлегии. Это все небыстро, понимаете? – был ему ответ.
Он повесил трубку и посмотрел через открытую дверь на телевизор, который стоял у окна в смежной комнате. Там шел какой-то фильм, и на экране промелькнуло улыбающееся лицо тринадцатилетнего ребенка; тот подбежал к своему отцу и развернул перед ним лист бумаги.
-Взгляни, какой натюрморт я нарисовал сегодня в школе.
-Да, я вижу. Прекрасный, - ответил отец.
-Нет, ты посмотри на то, что в самом низу картины. Видишь? Это ее верхний край, который я все время видел перед собой. Я его еще раз изобразил, и она как будто получилась бесконечной. Понимаешь, я рисовал, сидя на низком стуле, и верх листа чуть загораживал вазу с яблоками.
